Архитекторы приступили к реставрации знаменитого дома Сысоева в Печатниковом переулке

Такая цена установлена для того, чтобы арендатор привел здание в порядок. Но пока реставрация не закончена, арендатору приходится платить за аренду по коммерческим ставкам. Завершить работы планируется к осени следующего года.

Арендатором дома с кариатидами по итогам аукциона стала девелопер Жанна Шорина. Выпускница знаменитой Плешки, Шорина несколько лет назад переехала в Москву из Сыктывкара, где у нее основной бизнес.

Она рассказала, что рассчитывает отреставрировать дом с кариатидами примерно за год. «Это только кажется, что очень здорово получить в аренду исторический памятник по цене 1 руб. за один квадрат в год, — сказала Шорина. — Но пока дом не будет восстановлен, я плачу аренду порядка 1 млн руб. в месяц».

Шорина говорит, что буквально влюбилась в этот исторический памятник, особый шарм которому придают кариатиды — так называют женские фигуры, поддерживающие крышу или поперечные балки. Дом понравился Шориной не только красотой, но и небольшими размерами. «Сначала надо попробовать воссоздать скромный особнячок, а потом можно будет браться и за более крупные объекты», — считает она. Но не называет исторических зданий, которые бы хотела арендовать и отреставрировать в будущем.

Дом с кариатидами, признанный объектом культурного наследия в 2012 году, сейчас в запущенном состоянии. Здание середины XIX века благодаря фасаду с лепными фигурами и украшениями давно получило большую известность в Москве. Первоначально дом был построен женой купца Н.Ф. Золотаревой. В 1896 году его приобрел разбогатевший крестьянин, мастер-лепщик из деревни Сафроново Подольского уезда Петр Сысоев. Он один из авторов лепных интерьеров булочной Филиппова и гостиницы «Метрополь». Двухэтажный особняк с кариатидами стал его визитной карточкой. Фасад здания и роскошная зала были и витриной, и шоу-румом. Потенциальные заказчики могли сразу увидеть, что умеет делать хозяин.

Здание давно пустовало, но интерьеры оставались неизменными. В начале 2000-х дом перешел в собственность инвестора, который захотел превратить особняк в офисы. Вместо реконструкции в здании началась варварская перепланировка. Градозащитники вызывали полицию. Тогда работы были остановлены, но настоящая реконструкция так и не началась. С тех пор здание пребывало в запустении, в нем жили бомжи.

Трещины от фундамента до крыши, осыпавшаяся штукатурка, горы мусора — таким здание досталось победителю аукциона.

Сейчас снаружи дом затянут фасадной сеткой. Висят объявления с просьбой не ставить автомобили рядом, так как на них в любой момент может упасть фрагмент аварийного особняка. К предостережению прислушиваются не все.
Вместе с инвестором Жанной Шориной входим внутрь. Обшарпанные стены, вместо пола — настил из досок. Холодно так же, как и на улице. Реставраторы очищают лепнину.

Леонид Островский, архитектор-реставратор, лауреат Госпремии РФ, научный руководитель проекта: «Этот домик очень маленький, но он очень интересный, сейчас — в аварийном состоянии. Он очень богато декорирован, и это тоже достаточно интересно — восстановить прекрасный декор. Да, работы сложные, но от этого он становится наиболее притягательным.

Сложностей много: перекрытия надо менять, кирпичные стены в очень плохом состоянии, фундамент с трещинами, один угол вообще просел, большие утраты лепного декора, деревянная стропильная система сгнила, стропила на подпорках держатся, кровля просела, перекрытия надо менять.
К работе мы приступили с сентября. Закончили исследования, делаем эскизы. Затем будем согласовывать проект в Мосгорнаследии. А после согласования начнем разработку рабочей документации.

Еще необходимо разработать проект приспособления памятника под современные нужды. Ведь реставрация — это восстановление конструктива и красоты, но памятник надо использовать в XXI веке. Значит, понадобится провести электричество, подключить системы отопления, установить освещение — подобрать люстры.

Сроки у нас сжатые, планируем к середине лета 2013 года, к осени закончить проект и сдать «под ключ». Сложно называть точную дату, ведь в ходе реставрации могут возникнуть непредвиденные работы.

В этом доме с кариатидами мы нашли рисунок на стене, сделанный по трафарету синей краской. Так вот такой же ребята-реставраторы видели в одной из комнат — бывшей спальне императрицы в Большом Кремлевском дворце. Есть предположение, что Сысоев работал там и скопировал рисунок из дворца на стену своего особняка. Он был предприимчивый. Конечно, документальных подтверждений этому у нас нет».

Денис Масликов, директор службы технического заказчика ООО «Бизнес Групп»: «Служба технического заказчика — это координация всех участников проекта, контроль за качеством работ, вопросы согласования. Проект сложный, насыщенный, здесь предметом охраны является весь объект, а не отдельные элементы.

По развитию здесь у нас ограничения со всех сторон. Мы обязаны сохранить объемно-пространственную композицию здания. Мы не можем менять объемные характеристики объекта, его высотные параметры, не можем строить подвал или подземную парковку. При научной реставрации необходимо использовать аутентичные материалы в максимальной степени, замена любых конструкций или элементов декора невозможна без согласования с Мосгорнаследием. Даже отделочные материалы, к примеру штукатурка, которая в глаза не бросается, но тем не менее должна быть наиболее приближена к оригинальной.

Для работы на этом объекте мы постарались собрать сильнейшую команду — от архитекторов до реставраторов. Особо отмечу поддержку, которую мы получаем со стороны департамента культурного наследия города Москвы. Все вопросы, поднимаемые нами, рассматриваются оперативно, мы имеем все необходимые разрешения и доступ к научной документации».

Андрей Дьяков, прораб: «Работаем на объекте каждый день. Да, здесь не жарко и темновато, но подразумевается отопительный сезон.
Состояние объекта тяжелое, связано с несущими конструкциями здания. Потолочное перекрытие проседает, наносится непоправимый ущерб прекрасной лепнине. Лепнину, я думаю, вряд ли вообще когда-то реставрировали. Просто косметический ремонт был — подкраска, подмазка. Мы сейчас подготавливаем, расчищаем лепнину, чтобы архитекторы могли все тщательно перенести на бумагу — с тщательной прорисовкой. Потом мы ее демонтируем и уже в наших мастерских доведем до нужного вида.
В эту зону дома, где мы сейчас находимся, попасть было невозможно. Сначала мы вынесли обрушившиеся перекрытия, мусор, обеспечили доступ реставраторам и архитекторам, чтобы они могли здесь работать.

Местные жители очень беспокоятся об этом здании. Раньше они боялись, что этот дом снесут. Гоняли бомжей, которые здесь жили. А теперь узнали, что здесь ведутся реставрационные работы, что сюда без ключей не войти, и очень обрадовались.

Николай Переслегин, советник руководителя департамента культурного наследия Москвы: «Дом с кариатидами — ярчайший пример купеческой архитектуры, свойственной для этой части города. Он интересен тем, что на его фасаде кариатиды и огромное количество различных скульптурных и архитектурных изысков. Поэтому этот домик — жемчужина переулка. Несмотря на то что здание очень маленькое, его знают все москвичи. Оно стало таким своеобразным символом сопротивления, потому что его многократно хотели снести. Были люди, которые не скрывали, что хотят его уничтожить и сделать на этом месте строительную площадку. Тогда мы многократно вместе с общественностью этот дом спасали от подобных посягательств.

Таким образом, мы эту проблему решили комплексно. Все поняли, что дом сносить нельзя, а можно только сохранять. С другой стороны, найден арендатор, который готов его отреставрировать за счет собственных средств. Это позволяет нам говорить о том, что здание будет спасено. И для нас это очень важный эксперимент, потому что мы создаем систему, а не отдельные очаги сопротивления — тут что-то спасли, тут что-то подмазали, где-то там что-то отреставрировали. Нет, мы подходим комплексно, работаем на результат».